|
Воистину Курдистан обязан своей историсй перу этого исполненного знаний и достоинств выдающегося человека своего столетия.
Мела Махмуд Баязиди
ПРЕДИСЛОВИЕ
Великие имена Курпистана - обратимся к ним и некоторые из них возвратим курдам. Вспомним, что писал акадсмик И. А. Орбели об истории курдского народа, “внесшего так много в культуру Востока. Этот народ растерял своих сынов под обличьем иранцев, турок, арабов, армян, растерял сынов, имена которых в качестве имен славных поэтов, музыкантов, полководцев украшают историю народов, много содействовавших сложению подхваченного европсйскоп и русской наукой прсдставления о курдах, как о народе, не только не способном к культурному творчеству, но даже и к восприятию чужой культуры» (Орбели 1938 : 5).
У курдов непростая, в известной степени уникальная по трагизму и сложности историчесская судьба. Один из древнейшик народов мира с ярко выраженными националъными чертами, богатейшими традициями освободительной борьбы, он все еще лишен тех национальных прав, которые считаются неотъемлемыми атрибутами бытия любого этноса.
Уникальностъ курдской нациоиальной проблемы определяют несколько факторов. Курды – один из немногих, народов региона которые в течение тысячелетий жили на своей исторической родине под этнически и географически однозначным названием. Курды побили рекорд в длительной и упорной борьбе за национальное освобождение. Это единственный в мире народ, насчитывающий более 30 миллионов человек, лишенный права на национальную независимость.
Конфронтация и борьба курдов с иностранным игом носит многогранный характер. Давно превратившись в предмет международного обсуждения, курдская проблема не ограничивается рамками одной борьбы за национальное освобождение. Она нацелена на отстаивание основ курдской национальной идеи, возрождение исторической памяти курдов.
Чтобы придать своей антикурдской борьбе «законный » характер, апологеты политики стран, разделивших страну курдов, направляют свои усилия в глубины исторического прошлого. Их задача - отрицать или фальсифицировать факторы самоидентификации курдского народа, его право на самоопределсние как отдельного этноса.
В такой ситуации вес, что пишется и издаестся о курдах, приобретает актуальный характер. Актуальны и «политизированы” все участки курдоведения - не только вопросы курдской истории в прошлом и настоящем, но даже проблемы языка, литературы. этнографии в силу остроты курдской национальной проблемы. Они находятся в рамках борьбы между сторонниками историчсской правды. подтверждающей правомерность курдской национальной идеи, конечная цель которой - национальное самоопределение, и теми кругами на Ближнем и Среднем Востоке, которые се отрицают.
Подготовленная Е. И. Васильевой работа заслуживает внимания. Она посвящена одному из самых ярких представителей курдской культуры. Личность и наследие Шараф-хана Бидлиси пресдставляют большой интерес лля исследования исторического и этно-культурного развития курдского обшества. Шараф-хан Бидлис - один из крупнейших курдских политических деятелей, историк, неординарная личность. Его фундаментальный труд по истории курдов и сопредельных стран обладает, по единодушному мнению специалистов разных времен, целым рядом достоинств, которые по праву ставят его автора в ряд вьшающихся деятелей исторической науки. Значимость труда Шараф-хана отражена в оценке крупного знатока истории Ближнего и Среднего Востока В. В. Вельяминона-Зернова еще в XIX веке: «Почти за триста лет на Востоке не появилось ничего, что могло бы сравниться с ним».
Шараф-хан Бидлиси оставил ценнейший труд, который уникален не только по охвату огромного исторического периода. «Шараф-наме» дает солидную базу для освещения целого ряда этнокультурных проблем, имеющих принципиальное значение лля воссоздание процесса исторического развития курдов. Выявлению и определнию источников, к которым обращался Шараф-хан Бидлиси, Е. И. Васильева уделила особое внимание во время работы над переводом «Шараф-наме» на русский язык (издан в двух томах в Москве в 1967 и 1976 rr.). В предисловии к изданию говорится об истории изучения «Шараф-наме», о переводах хроники, о ее ценности как исторического источника, о курдских эмиратах и их правителях, об эмирах Биллиса, Бесспорна ценность комментариев и солидного комплекса научного аппарата, призванного обеспечить цельное представление о труде выдающегося историка средневековья.
Изучая наследие Шараф-хана Бидлиси и осущсетвив профессионально подготовленное издание двух томов “Шараф-наме” в переводе на русский язык. Е. И. Васильева прониклась глубоким уважением к этому выдаюшемуся историку-мыслителю. Автор этих строк горячо поддержал идею написать книгу о жизни и хронике Шараф-хана Биллиси. Личность Шараф-хана и его труд дают основание для интересных размышлений об исторических судьбах курдов и Курдистана, о сложном процессе концолидации курдского общества, в особенности его важнейших компонентов - этно-культурного внутринационального.
В книге прседставлена сложная картина условий обстоятельств, при которых протекали жизнь и леятельностъ Шараф-хана Бидлиси. Казалось бы, у него было более чем достаточно возможностей лля безоблачной и роскошной жизни. В действительности жизнь и деятельность Бидлиси осложнялись рядом обстоятельств. Главное из них - старание находиться на плаву, « У дел” в процессе острой борбы между враждебно относящимися к его народу двумя империями, нe упуская при етом шанса II возможности сохранить связи как с той, так и с другой стороной.
Еше в период нахождения «у государственных дел» Шараф-хан был одержим идеей написатб историю своего народа. Естественно, эта идея не могла возникнуть при наличии одного лишб желания взяться за такое дело. Шараф-хан был высокообразованным человеком, обладающим богатыми познаниями по истории как Kypдистана, так сопредельных стран. Этим обусловлена его уникалность в курдской историографии. Шараф-хан Бидлиси - не только хронист, описывающий исторические события, происходящиe в Курдистане и вокруг него. Прслмстом его изысканий являлись ключевые факторы истории Курдистана племеной состав курдов, религия, язык и его лиалекты, геогрпфия, вопросы демографии, преемственность династий и вурнос гь тралициям, внутриенние и внешнеполитические условия, опрпеделвшие судьбу и положение курдов.
Общественно-политичесский портрет Шараф-хана, представлунный Е. И. Васильевой, лает основание считать, что интерес историка к перечисленным выше вопросам был продикгован не одним желанием объективно представить факторы лежащие в основе описываемых исторических процессов. При всей бесстрастности Шпраф-хана как историка невозможно не замститъ его преданность родному народу и стране, переживание за их судьбу, старание указать пути выхода. Шараф-хан с горечью констатирует, что одной нз главных преград на пути развития Курдистана является отсутствие у курдских племен согласия и единства.
Для Шараф-хана Курдистан - единое этно-географическое пространство, которое волею судьбы оказалось разделенным между двумя империями. Он находился в центре противостояния Сефевидского Ирана и Османской Турции. Борьба курдов за избавлсние от иностранного гнета осложнялась не только отсутствием среди них единства, но и рядом других факторов социально-экономического характера. Консолидацию курдов и успешное ведение ими освободительной борьбы тормозил религиозный (исламский) фактор. Курдборолись против своих же единоверцев, что давало возможность правящим режимам посредством исламских догм, особенно «исламской уммы », воздействовать на умонастроения курдов, препятствовать их сплочению на основе национальных интересов. Исламский постулат, утверждаюший приоритет религиозного (исламского) фактора перед национальным, часто и не без успеха использовался против развития процесса освободительной борьбы. Ислам с его корпоративными и регулятивными функциями почти безраздельно держал под контролем умонастроения курдских масс.
Несмотря на вес это у курдов 6ыли шансы для противостояния державам-завоевателям. Речь идет об одной отличительной черте, характеризующей положение курдов и Курдистана. В отличие от ряда завоеванных стран и народов положение курдов не характеризовалось безоговорочной подчиненностью. Курдистан и курды были завоеваны, но не покорены полностью. Курдские полунезависимые княжества признавали власть то одного, то другого государства лишь номинально. Попытки османских султанов и сефевидских шахов полностью подчинить курдские княжества долгое время не приносили успеха. Ни османское, ни иранское правительства не признавали за курдами их права на независимое или полунузависимое положение. Но фактически курдские княжества лишь формально подчинялись Сефсвидам и Османам. То, что государства-завоеватели давали курдским правителям так называемые дарственные грамоты и указы с утверждением в их правах, есть свидетельство того, что они были не в состоянии полностью подчинить курдов. Эти грамоты и указы были лишь формальностью, прикрывающей фактическое признание местных курдских эмиров. Забегая вперед, заметим, что османское правительство лишь в 40- 60 rr. XlX века мечом и огнем подчинило полунезависимые курдские территории что в исторической науке названо «повторным завоеванием Курдистана».
У Шараф-хана Бидлиси четкая логическая увязанность понятия «единое курдское этно-географическое пространство» с пониманием необходимости единства курдских княжеств, как важнейшего условия избавления от чужеземного давления и гнета. Есть все основания считать, что в мировоззрении у курдских «верхов» и интеллектуальной прослойки присутствовали зачатки национальной идеологии. Заметим, что в понятие «курдский народ», которому посвящен его исторический труд, Шараф-хан включает все разрозненные, говорящие на значительно различающихся диалcектах курдские племена. Важно обратить внимание на то, что несмотря на религиозную черезполосицу (ислам с его двумя мазхабами - суннизмом и шиизмом, али-иллахизм, какаизм, eзидизм) и наличие разных диалектов для Шарафхана Курдистан – не абстрактное пространство, а страна с одним этносом, которую (об этом с горечью писал автор) раздирали междоусобные войны, очень часто по принсипу « разделяй и властвуй» подогреваемые странамизавоевателями. Эти государства использоли малейшую возможность для натравливания курдов друг против друга на религиозной почве. Султанский двор нс упускал случая лля расправы с курдами-езилами, не принявшими ислам. Нередко эта политика осуществлялась руками курдов-мусульман. В рамках этой коварной политикибывали моменты, когда ненавистные сулданским властям многостральные езиды использовались против курдовмусульман. Так мусульманин-фанатик султан Сулейман пля подавления сопротивления правителей Сорана передал грамоту на управление теми районами главе езидского племени дасни Хусейн-беку. Потерпев неудачу, по приказу султана Хуссйн-бек был казнен.
Имеются свидетельства исторических источников : не сумев установить безраздельную власть налкурдами. как Османы, так и Сефевиды пользовались любым удобным случаем лля истребления курдского населения.
Трагическая судьба курдов, кровавые расправы над ними не могли не повлиять на формирование мировоззрения и взглядов Шараф-хана. Его мысли, выволы и заключения, в той или иной степени затрагивающие эти вопросы, отмечены Е. И. Васильевой и служат основой для характеристики воззрений историкa. Шараф-хан выступает против феодальной раздробленности и в качестве средства ее преодоления ратует за сильную монархическую власть, способную выполнитъ централизаторскую миссию. Вполне естественно встает принципиальный с точки зрения мировоззрения Бидлиси вопрос. Чьи интерссы отстаивает Шараф-хан Бидлиси - Сефевидов, Османов или курдов (курдских княжеств)? По понятным причинам Шарпф-хан не мог открыто высказатъ свою неприязнь и, тем более, враждебное отношение к османскаму и сефевидскому дворам. Однако в тексте «Шараф-наме » мы находим недвусмысленный ответ на вопрос о том, чьи интересы отстаивал автор исторического труда, к кому были обращены его цаяния. Феодальная раздробленность и междоусобицы осуждаются автором не абстрактно и, тем более, не с позиции государств, разделивших Курдистан , а в контексте дум и размышлений о судьбе курдов и Курдистана.
Шараф-хан осуждал феодальную раздробленность в среде курдов. Антитурецкие и антииранские выступления курдских предводителей не только не осуждались им, а, наоборот, являлись предметом его гордости, ибо они подтверждали его убеждение: «курды угнетенный, но не покоренный народ». Шараф-хан с гордостью пишет о неограниченной власти и могуществе правителей Арделана, Хаккари, Бохтана, Бабана и других курдских княжеств. В полном соответствии со своей концепцией Шараф-хан подробно и с нескрываемой симпатией характеризует место и роль курдских государственных формирований на примере династий Марванидов, Хасанвейхидов, Арделанов, Бадрханидов и др. Именно поэтому конфронтация и противоборство курдских княжеств с центральной властью вызывают симпатию Шараф-хана. Сепаратизм и междоусобицы в пределах самого Кураистана им осуждаются. Совершенно очевидно что сильная монархическая власть является предметом мечты историка в контексте интересов Курдистана. Мысли и чаяния Шараф-хлна отражены в его горестных раздумьях о том, что «у курдов нет единого всепризнанного правителя». Вследствие распрей курдские правители, борющиеся за объединение курдских земель, не уступают друг другу и сами становятся губителями этих идей.
Имеющие важное значение для характеристики общественно-политических воззрений Шараф-хана Бидлиси, эти моменты отмечены Е. И. Васильевой. «Возможно, - пишет она, - в этом нашла свое выражение его (Шараф-хана. - Ш. М.) тайная, нигде в "Шараф-наме" прямо не высказанная мечта о создании курдского государства с сильным монархом во главе» (Шараф-наме 1976: 29).
Нельзя не отметить значительную роль исторического труда Шараф-хана в освешении важнейшего вопроса истории курдов, в срeдние века и последующие периоды, -вопроса о хозяйствсином укладе жизин основной массы курдов и уровне обшественно-культурного развития. К сожалению, социально-экономическая история курдских эмиратов недостаточно изучена. Однако, даже судя по материалам одного лишь «Шараф-наме», несомненно, что несмотря на неблагоприятиные внутренние и, тем более, внешние факторы, в курдских княжествах имело место развитие производительных сил, поощрялось развитие культуры и науки. Так, согласно Шараф-хаиу, при дворе правителя Джезире Бадр-хан-бека (правил до 1578 г.) собралось «такое количество ученых и просвещенных людей, какого в городе никогда не видели». В их числе названы Мавлана Мухаммад Баркалаи, Хасан Сурчи, Зейнаддин Баби, Мавлана Саид Али и др. В то время в Бидлисе находилось много талантливых курдских ученых, выходцев из различных регионов Курдистана: Хизр Баби, Мухаммад Ширанши, Мухаммад Зраки и др. Этим, по слонам Шараф-хана, превосходным знатокам логики, метафизики, стихосложения было поручено преподавание в бидлисских медресе, «неизменно переполненных учащимися». Шараф-хан дает солидный материал и основание для опровержения представления, согласно которому для всего курдского населения и общества визитной карточкой был кочевой образ жизни с его низким уровнем культуры.
Шараф-хан оставил труд, который содержит богатейший материал и порождает интереснейшие идеи для целого ряда других проблем истории курдов и Курдистана.
Отрадно заметить, что берущий начало еще в начале XIX века интерес российских интеллектуальных кругов к курдоведческим проблемам ознаменовался изучением и изданием огромного количества первоклассных научных трудов, которые по праву обеспечили приоритетное место русскому востоковебдению далеко за пределами России. Шараф-хан и его труд удостены большого внимания как в западных странах, так и на Востоке.
Изучая труд Шараф-хана Бидлиси, его жизнь, эпоху, мы сделали еще один шаг к постижению его бессмертной книги, столь необходимой курдам сегодня. Объединение усилий специалистов-курдоведов поможет осветить неисследованные проблемы курдской истории, языка, этнографии и географии, вспомнить великие имена Курдистана.
Ш. Мгои
|
